От Чуманки до Ирана

…Судьба Владимира Блохина замысловата, сложна, но так похожа на множество судеб людей его поколения! О нём я как, работник редакции, была наслышана ещё пару-тройку лет назад, когда выпускники Чуманской школы многих её выпусков готовились к грандиозной своей встрече на родной и горячо любимой земле. Проводили эту памятную встречу как последнюю в своей жизни. Будто знали, будто чувствовали. Так оно, и случилось…
Владимира Блохина на той встрече не было. Но зато сегодня он откликнулся на моё приглашение рассказать о себе на страницах «районки». За что редакция и все земляки ему очень благодарны.
Село моего детства
- Я родился и вырос в селе Чуманка. Село моего детства было большое, растянутое в длину, разрезанное оврагами. Эти овраги казались нам, ребятне, необычными, таинственными. Весной с полей вся вода шла через эти овраги и впадала в реку Чуман. Вешней воды было очень много! До сих пор в памяти осталась чуманская красота с её лесами и логами. До сих пор музыкой для меня звучат названия логов – Лазуткин лог, елёсин лог, Развалины горы...
Только на чуманской земле (и больше нигде в районе) росли необычайной красоты цветы -марьин корень, огоньки. Незабудок, кукушкиных слёзок — целые плантации! А сколько было грибов и ягод!!!
В каждом доме – куча детворы. Мы любили проводить время на улице. Зимой рыли землянки из снега, играли в войнушку, а весной сразу после таяния снега играли в лапту. Это было любимое времяпрепровождение для сельчан! Играли и молодые, и взрослые мужики деревянным шаром, а позже стали играть резиновым мячом.

Семья, любимые друзья, школа
Воспитывала меня одна мать, жили в бедности. Начало своей жизни в Чуманке я помню со строительства землянки на Байкале (это место, которое было далеко от центра на окраине села). Мне тогда было примерно лет пять, рос я любознательным и смышлёным не по своим годам. Врезалось в детскую память, как мама со своей младшей сестрой Марией лопатами нарезали пласты земли, выкопали котлован глубиной примерно с метр и начали выкладывать стены, а мы с двоюродной сестрой Раисой играли рядом. Помню, как они валковали глиняную печку деревянными молотками и полы.
Первые друзья мои были байкальские жители. Это Алексей Абрамов (по уличному прозвищу Ленька Васенькин), Иван и Николай Соловьевы. Мы жили недалеко друг от друга. Алексей был года на два старше, Иван старше на год, а с Николаем мы были одногодки. Чуть позже появились новые друзья, так как я стал ходить в детский сад. Домик чуманского детсада стоял через дорогу от Усачевых. Там жил потом Игнат Ильиных. В детский сад я ходил с Сашкой Ильиных, Вовкой Богачевым, Вовкой Николай, Гришкой Коваленко. Дети были разного возраста, были и меньше. Этого, конечно, я не помню, но о детсадовском моём возрасте напоминает фотография, которую храню до сих пор. Да ещё рассказы матери, которая умерла в прошлом, 2013 году, в возрасте 95лет.
Мы вместе с ребятами моего возраста пошли в школу. Она была деревянная, маленькая, учились в две смены. Моя первая учительница — Вера Васильевна Петрова, которую вспоминаю до сих пор и благодарен за первые знания. Желаю ей здоровья!
В 4-ом классе я пропустил много уроков по болезни и отстал от своего класса. Дальше я учился с Гришкой Коваленко, Шуркой Усачевым, Витькой Манаенко, Володькой и Николаем Сажиными, Витькой Коротковым, Вовкой Хортовым, а моим классным руководителем до выпуска была Тамара Ивановна Малюк (Усова). Я её очень уважаю!!! Я в неё влюбился ещё малышом. Кстати, со школой я познакомился гораздо раньше, чем начал учиться в 1 классе. Мне было лет 6-7, и меня с собой брал младший брат матери Алексей. Мне давали карандаши и бумагу, и я сидел тихо, рисовал, а иногда спал. А потом была настоящая школа.

Поворот судьбы
Если бы я не отстал от своего класса, может быть, и вся моя жизнь пошла бы по другой колее. Я наверняка уехал бы учиться в Верх- Пайву вместе со своими друзьями. Но меня забрала в Новосибирск сестра матери тётя Маша. Так, 1964 году я поступил в Сибирский политехникум и оказался в Министерстве среднего машиностроения (МинСредМаш),где я до сих пор и работаю (сейчас это Министерство атомной промышленности — Минатом).

Романтика началась с АЭС и «зоны»
Техникум входил в систему подготовки кадров МинСредМаша. В 1968 году я закончил учебу и по распределению (вернее, из нескольких вариантов выбрали самый дальний угол страны) мы, четверо романтиков, поехали на 3 года на место своей работы.
Начало работы было не совсем обычным. Мы получили в техникуме специальность "Строительство водопроводных и канализационных сетей и сооружений", а приехали строить …атомную станцию на полуострове Мангышлак, в городе Шевченко. Вторая неожиданность — это работа в «зоне», с заключенными. Мы начали работать монтажниками. Нас, молодых, развели по разным бригадам. У меня был звеньевым заключенный Василий Иванович и еще один зэк по имени Александр. Компания была интересная! Через полгода я уже стал звеньевым, мне присвоили 4 разряд, а еще через полгода перевели мастером. Так продолжалось несколько месяцев.
В 1976 году меня назначили начальником участка, я продолжал трудиться на БН-350. У меня еще был обьект – ЗПД (завод по производству дистиллята), где всё ещё продолжали работать заключённые. С БН-350 «зону» в 1969 году сняли, а на ЗПД она так и оставалась. Просто готовую очередь перед сдачей в эксплуатацию выгораживали, а «зону» передвигали на следующую очередь. Так я и проработал в компании с зэками 12 лет.

Литва, Чернобыль
В 1980 году мне предложили переехать в Литву на строительство Игналинской атомной электростанции. Я согласился. Надоела мангышлакская жара, оторванность от большой земли, да и дети начали подрастать. В Игналине уже работали наши люди — из города Шевченко. Вместе с нами ехал начальник МСУ-88 на должность начальника МСУ-94 в посёлке Снечкус. Словом, все знакомые, наши люди. В 1982 году МСУ-94 превратился в Монтажно-строительный трест, а я в1983 году был назначен начальником Монтажно-строительного управления №3.
В апреле 1986 года я выехал в Чернобыль, где пробыл до 12.10.86 г. Занимался изготовлением, монтажом перекрытия шахты реактора.
Многие, кто смотрел репортажи из Чернобыля по телевизору, помнят, что иногда показывался кадр с падающим вертолётом. Мне пришлось быть свидетелем того трагического случая. Я сидел за монитором, координировал работу крана с помощью видеокамер. Вдруг на экране появился вертолёт (они постоянно летали, фотографировали разрушенный реактор, делали замеры радиации). И вдруг вижу на экране – полетели куски лопастей вертолёта! Это был шок. Вертолёт подлетел слишком близко к шахте реактора и пилот не заметил трос крана. Кран немецкий, огромный, грузоподъёмностью 600 тонн, с высотой стрелы под 100 метров. Вертолёт падает рядом со стеной машинного зала, взрыв, клубы черного дыма. Лётчики сгорели. Это было ужасно…
А другая история уже смешная. Ведь Чернобыль – это тоже была наша жизнь, жизнь атомщиков, где трагическое и смешное перемежались. У меня есть одна фотография, на которой виден лишь мой мокрый затылок. Рядом стоит напарник с рацией в руках. Лицом к фотографу – замминистра Усанов, а правее, в куртке с меховым воротником – зам. председателя Правительства СССР щербина. Рядом руководитель нашего главка. Все они наблюдают через монитор окончание перекрытия шахты реактора. А вечером все средства массовой информации на весь мир сообщили о перекрытии шахты реактора, значит, радиация не выходит наружу и особой опасности для ближайших стран АЭС не представляет. По окончании работы Щербина пожал нам с напарником руки и поцеловал. Мы после этого 2 дня …не умывались (так хохмили), а на третий день пошли в баню, хотя положено было мыться ежедневно. Коллеги над нами подшучивали.
После завершения работ по перекрытию шахты реактора я вернулся в Снечкус. У нас уже шли пуско-наладочные работы на 2 блоке Игналинской АЭС. Правда, вернулся на АЭС ненадолго. В ноябре 1991 года Москва попросила меня снова прибыть в Чернобыль. Там был взрыв генератора на 2 блоке и обрушилась часть кровли машинного зала. Надо было организовывать работы по восстановлению кровли. Я не мог отказать. Проработал я там до 8 августа 1992 года. А перед этим я только-только переехал в город Нововоронеж — на строительство Нововоронежской АЭС-2 ,которое фактически началось лишь в 2007 году.
В Нововоронеже в январе 1992 г. я был назначен на должность заместителя генерального директора МСТ-3.

Помощь Ирану
Весной 1992 года я в составе комиссии Министерства атомного машиностроения попал первый раз в Иран (Бушер.) Цель командировки — выбор строительной площадки для строительства нового блока АЭС. Но иранцы нам сказали, что у них нет интереса строить новый блок с нуля, а надо достраивать первый блок. В конце 1992 года я еще раз в составе этой комиссии ездил в Бушер. Подготовили свои предложения и передали на рассмотрение иранцам и соответственно в Москву в министерство. Весной 1993 г. была очередная поездка, но задача уже изменилась. Мы должны были определить необходимые мероприятия для начала работ по достройке первого блока Бушерской АЭС (начатой немцами почти 20 лет назад. Так что иранцы добились, чего хотели с самого начала. Потом меня вызывали в Москву, предложили быть руководителем монтажных работ на период строительства Бушерской АЭС. Но этому не суждено было сбыться. МинСредМаш прекратил свое существование. Пришли новые люди в министерство, привели своих специалистов из Украины, из Минэнерго, которых через год объявили в международный розыск. Заворовались.
Последний раз я сьездил в Бушер в 2005 году, ликвидировал свой участок, передав его в местное управление.

Чем живу сегодня
Сейчас я работаю на строительстве Нововоронежской АЭС-1 в должности заместителя директора управления. Меня пригласил на работу бывший начальник участка к себе, ну, а я, находясь на пенсии уже 4 года, согласился. Правда, доработаю этот год и, наверное, на этом закончу — по состоянию здоровья.
Мне повезло с женой Галиной Ивановной, она была и остаётся моим надежным тылом. Все семейные и бытовые проблемы она взвалила на себя с самого начала нашей семейной жизни, воспитывала детей, а я занимался работой без ограничения времени. Поэтому, как минимум, половина успехов в моей жизни принадлежит моей жене, за что я ей очень благодарен!
У нас двое детей. Дочь Наташа сейчас живет во Франции, но сильно скучает и оформляет вид на жительство в Россию. Её дочь Дарья учится в США. Сын Владимир живет в Нововоронеже. Сейчас работает в учебном комбинате министерства мастером производственного обучения, преподавателем сварочного производства. Внучка Кристина учится в Воронеже, в Академии Президента РФ.

А на сердце душевная рана
Что касается милой сердцу Чуманки, то свою малую родину всегда помнил, не забывал, поддерживал связь с друзьями и буду всегда помнить! Это детство, это начало моей жизни, и это невозможно вычеркнуть. Там я сделал первые шаги, в памяти остались хорошие соседи, школа, друзья, которыми до сих пор я очень дорожу.
Три года назад я вместе с Алексеем и двумя друзьями детства Александром Ильиных и Владимиром Комаровым навещал родную деревеньку. Встреча была радужной. Как нас встречали!!! И всё же на сердце осталась душевная рана от всего, что произошло с моим родным селом. Рад был бы, если бы кто-то восстановил. Но сколько по России-матушке таких заброшенных деревень, что уже не веришь, что может что-то наладиться и измениться к лучшему…