«Всё для фронта, всё для Победы!»

«Завершился второй год войны. Месяц май, посевная. На полях колхоза им. Стаханова работают трактора «ХТЗ», «натики» (как правильно называлась эта марка, не знаю, но в народе их прозвали именно так). Но план вспашки и посева срывается, ведь трактора старые, ломаются, а опытные трактористы на фронте. И вот в колхоз направляют нового бригадира, нашу деревенскую, Устинью Николаевну Букрееву. Это была хорошая, всеми уважаемая женщина. Никогда она не повышала голоса, не приказывала, а всегда просила: «Бабоньки, пожалуйста, давайте поднатужимся, сделаем норму». И люди повиновались, трудились изо всех сил. Кстати, она доводится родной бабушкой бывшему начальнику отдела культуры А.К.Букрееву.
…Утром планёрка в нашем с братом доме (у нас помещалась колхозная контора). Решали, как выправить отставание. Я сижу на печке, всё слышу. А тётя Устюша посмотрела на меня и спрашивает: «Гаврюша, ты чем занимаешься?». Отвечаю: «Ловлю пескарей, сусликов выливаю, шкурки сдаю, а мясо мы едим». Она: «Теперь я определяю тебя на работу в бригаду – на быке будешь возить воду к тракторам. В бригаде и жить будешь». Я так обрадовался! Это означало, что за сусликами охотиться уже не надо, в бригаде будут кормить. А ещё тётя Устюша сказала, что по разнарядке пришла с Баевского кустпрома обувь, и одна пара очень маленькая, мне подойдёт. Надо ли говорить, каким счастьем для босоногого пацана, которому 7 мая 1943 года исполнилось 11 лет, были брезентовые башмаки на деревянной подошве! Сперва я спотыкался и падал на негнущихся подошвах, потом привык.
В первый свой день 3 километра до бригады через Купцов лог я добежал пулей. Сказал поварам: «Тётя Устюша велела, чтобы вы помогли мне быстрей налить в водовозку бочку!». Они быстро налили, и я поехал. Воды требовалось много. Ведь в тракторах радиаторы были как решето, вода кипела и выбрасывалась наружу. Бочки с водой стояли по краям полосы и в середине. Вот я их и наливал ведром.
Пахали и на конях. А самое мучительное было видеть, как пахали на коровах. Утром с восходом солнца женщины шли в бригаду и вели за собой на поводке своих кормилиц. В плуг запрягали по 4 коровы. На одном плугу были заняты по 3 женщины – поводырь, погонщик, плугарь. Они менялись местами каждый круг. А с закатом солнца уставшие женщины вели не менее уставших коровок домой. За спиной каждая несла вязанку сухого валёжника, чтобы истопить печку и сварить утром рано детям еду (если было из чего сварить). За пазухой каждая припрятала детям сэкономленный кусочек хлеба или горсточку каши, а сами еле передвигали ноги от полуголодного существования. Я вспоминаю это, и на глазах слёзы. Откуда у людей брались силы!?
Бывало, что землю к севу подготовят, а трактора не успеваю сеять, ломаются. Земля сохнет. Тогда сеяли вручную. Старший среди сеятелей, старик Ефим Арсеньевич Малюк, командовал вереницей женщин, их становилось человек 15, мешки с семенами через плечо. По взмаху его руки женщины одновременно бросали зерно. Если кто отставал, он командовал: «Подтянись! Ряд ровней!». Босые, женщины старались поспевать и бросать горсть зерна равномерно.
А теперь – о сенокосе. В наших логах росли хорошие травы, их все выкашивали, гребли, копнили вручную. Литовки направлял всё тот же дед Малюк и ещё Василий Михайлович Борщ. На ровных лугах пускали конные сенокоски. В книге по истории района написано, что в 1943 году (стр. 136) были отмечены комсомольцы колхоза им. Стаханова, работавшие на конной сенокоске, выполнявшие норму на 150-200%, это Егор Жгут и Дмитрий Фомин. Они были занесены на краевую Доску почёта.
Копны и зароды вывозили на конях или на паре быков с помощью волокуш, которые делал Е.А.Малюк. Что такое волокуша? Рубили 8 молодых берёз с листьями и привязывали их поперёк к жерди . На это сооружение женщины опрокидывали с двух сторон копны, а середину закладывали. Быками управлял, сидя на спине одного из них, Митя Ильиных. Быки были обучены понимать команды. «Цоб!» — левый бык идёт вправо, «Цобе!» — бык правый идёт налево. «Ттррр!» — это «мёртвый» тормоз, бык остановится, как вкопанный, пусть даже неосторожный пацан упадёт быку между ног.
Сегодня, когда молодёжь ест всё готовое (и не всегда полезное) из магазинов, наверное, интересно было бы узнать, как питались их прабабушки и прадедушки.
Наш Купцов лог – это Богом созданное место, где всё росло, откуда питались дети и взрослые. С весны все бежали в лог на подножный корм: выкапывали свиные корешки, луковицы саранки, сладкий корень (солодку), рвали медунки, шишки с марьиных кореньев, лук полевой, слизун, щавель, кислицу, пучки. А когда поспевали клубника, смородина, костяника – это блаженство, деликатесы! Ели все грибы, кроме мухоморов. В бригаде людям давали понемногу хлеба, варили кашу на воде из рушенной пшеницы или проса, делали лапшу и затируху. Ежедневно по две женщины в бригаде назначали заготовителями: они с утра уходили с мешками в лес, луга, чтобы к обеду принести лебеды, крапивы, щавеля для борща. Сыворотку для борща привозил с молзавода фуражир. Ели нежирно, но я не помню, чтобы люди часто болели, и таблетки, чтобы похудеть, уж точно не принимали. Были все поджарые, только лица от солнца тёмные. Самой страшной бедой было, когда кому-нибудь приносили «похоронку», она мало кого обходила. Почему-то эти страшные конверты приносили в бригаду. Боже мой, какой поднимался крик и плач! Весь лог стонал эхом. Я не мог это переносить и сам плакал навзрыд. Тогда и надорвал сердце, сироте-безотцовщие ведь всё на сердце ложилось. А сегодня мы, больные старики, от молодых можем столько наслушаться в очереди в больнице, что вновь слёзы наворачиваются…
P.S. В воспоминаниях автора ещё много чего интересного, например, рассказы о том, как работали на уборке хлеба или как соблюдалась гигиена в бригаде, ведь скученность спавшего на нарах народа была большая, а с мылом – вопрос сложный. И даже рассказал о досуге молодёжи в бригаде – в короткий час после позднего ужина. Увы, газетная площадь мала, об этом как-нибудь после.